Испокон веков власть делилась на человечную и жестокую. Хотя согласно критериям общественного прогресса, человечная власть – это не стартовая точка государственного развития. Ведь этимология слова государства уходит корнями к слову государь или господь. Господарь! Что уводит нас к божественному, а значит и милосердному предназначению власти. Но Господь не только милостив и милосерден, он и карающий.

И средневековая форма до безобразия чудовищного, но сильного государства, самоцелью которого были бесконечные войны и завоевания, выражалась в проявлении банальной жестокости. Мир и люди управлялись страхом и покорностью. Милосердие оставили на усмотрение придатка государства - церкви, которая деградировала до папской власти. Но и папская иерархия утверждала свою власть, сжигая в кострах инакомыслящих… Всюду шла беспощадная борьба за власть, что априори отрицало милосердие, как высшую нравственную субстанцию. Спустя считанные века на стадии буржуазного общества, власть, не изменяя своей природе, оставалась по-прежнему жестокой, но в кострах отрицания горели не люди, а их идеи и книги. Все же большой общественный прогресс!

Прошли столетия, но человечество, как и в мрачное средневековье, проводит четкую градацию характеров двух типов власти. Критерии не изменились: милосердие власти по-прежнему остается разделительной чертой между жестокостью и человечностью. Однако подавляющая часть мира, вопреки неестественному и немыслимому научно-технологическому прогрессу все еще ищет соприкосновение с отвергнутыми прогрессивной частью человечества жестокими явлениями и законами средневековья.

После либеральной революции и исторического поражения марксистско-ленинской исторической формации, Френсис Фукуяма предложил обозначить универсальную для всего человечества систему общечеловеческих ценностей. В какой-то исторический отрезок времени термин «общечеловеческие ценности» стал неотъемлемой частью риторики всех политиков мира. Но идею ценностей для всего человечества оспорили именно на Западе многие социологи во главе с автором теории «войн современных цивилизаций» Хантингтоном. Ведь каждой континентальной субкультуре, а тем более народам, присущ свойственный ей одной цивилизационный путь развития.

Какие универсальные ценности могут объединить британского лейбориста со сторонником движения Хезбаллы? Что может объединить харедима с алевитом? Либо мексиканского мулата с анатолийским турком? Идея универсализации общечеловеческих ценностей осталась под руинами рухнувшего мирового либерального порядка 90-х годов и утраченной вовек глобализации.

Однако упадок либерализма не снизил актуальности философских споров о природе и характере власти. Но переместил эти дискуссии в плоскость онтологии национальной самобытности, характерного национально-исторического пути развития. Рассматривая ценности (в данном случае, милосердия и человечности) как моральные устои власти сквозь призму развития национально-культурного наследия, важно учитывать влияние как минимум двух факторов: религиозного аспекта и формационной модели развития общества (периодизация истории).

Азербайджан на протяжении долгих веков находился под постоянным колониальным господством феодально-теократической, а затем казарменно-большевистской деспотии. Генетический и исторический код нации воспринимал власть лишь в ее жестоком и бесчеловечном проявлении. Социальное угнетение, подавление национальной идентичности, территориальная дезинтеграция и передача исторических земель другим странам, уязвленное чувство религиозной ущербности (преследование мусульман в христианской державе) – все эти различные тенденции можно суммировать в одной формуле: болезненное историческое развитие. Лишь одна сиюминутная попытка создания первой республики во всем отсталом деспотичном средневековом Востоке, направленная на формирование новой прогрессивной национальной аутентичности натолкнулась на разрыв между феодальным обществом и либеральной элитой. Республика погибла, но символы и ценности государственной идеи выжили. А вторая республика, рожденная революцией, но построенная на марксистской доктрине, потерпела крах.

Третья республика чудом уцелела благодаря политическому феномену национального лидера Гейдара Алиева, который обеспечил национальное единство, консолидировал общество с властью, добился гражданской солидарности и восприятия модели национального государства обществом, оказавшимся у истоков зарождения рыночных отношений. Г.Алиев реализовал исторические задачи благодаря своим личностным качествам и умению влиять на широкие народные массы. Гейдар Алиев создавал суверенное национальное государство в стране, в которой происходили катаклизмы, попытки госпереворотов, социальные и политические конфронтации. Рожденная народной волей политическая власть создавала первое суверенное самодостаточное национальное государство. Естественно, власть жестко карала политических и государственных преступников, которые противились либо торпедировали идею национального государства. Но при этом Гейдар Алиев всегда осознавал, что власти требуется незамутненное нравственное суждение и нравственная воля – милосердие. Порой Гейдар Алиев судил не по логике закона, а по нравственной системе. Прощая своих противников, преступивших закон, нарушивших табу, совершивших политические преступления. Гейдар Алиев заложил во власти прогрессивный институт помилования. Милосердие власти и правителя открывает путь к национальному примирению и гражданскому согласию. А это обуславливает солидарность общества с властью. Понять и простить. Даже своего противника. Или преступника, совершившего политическое злодеяние.

Политическая философия национального лидера ярко проявлялась и в политике его преемника – Ильхама Алиева. Близко знающие И.Алиева люди характеризуют президента как очень доброго и великодушного человека. Он хочет всегда верить, он может всегда понять и умеет прощать. Ведь именно этими чертами его характера объясняется парадоксальное явление в азербайджанской политике – подавляющее большинство противников политической власти Алиевых стало рьяными пропагандистами и сторонниками президента Ильхама Алиева, особенно за последние годы его правления. А после невероятной исторической победы Азербайджана во второй карабахской войне в обществе почти не осталось критических голосов и людей, которые могут усомниться в выверенности политических решений Ильхама Алиева.

На сегодняшние философские размышления о милосердии власти меня натолкнул вчерашний указ президента о помиловании. И.Алиев вновь, как и сотни раз за свое 17-летнее правление, проявил государственное милосердие к оппозиционерам, которые за считанные месяцы до войны призывали к свержению президента, внедряя в общественное сознание ядовитую мысль, что в период правления нынешнего президента, Азербайджан никогда не сможет добиться освобождения Карабаха. Президент освободил Карабах, а потом освободил из застенок людей, которые не верили, вернее, не хотели верить в его победу. А точнее, в победу своей страны.

Лучшее сочетание из возможных – власть и милосердие. Но это удел сильных и уверенных в себе лидеров. Милосердие открывает путь к общенациональной консолидации в победившей стране. Потому что на милосердие способна высоко цивилизованная, прогрессивная и нравственная власть… Тем более после исторических побед!